Паскарь Игорь Константинович

Полное описание

Игорь Паскарь осуждён за то, что 14 июня 2022 года бросил бутылку с зажигательной смесью, так называемый «коктейль Молотова», в здание управления ФСБ по Краснодарскому краю, в результате чего загорелся коврик возле входа. Паскарь был задержан сразу после акции. Сперва против него было возбуждено уголовное дело по обвинению в террористическом акте, 16 июня выбрана мера пресечения в виде содержания под стражей. Впоследствии арест неоднократно продлевался. В августе 2022 года ему было добавлено обвинение в вандализме: по версии следствия, ещё до эпизода у здания УФСБ, 12 июня 2022 года, Паскарь поджёг также баннер с буквой Z и надписью «Своих не бросаем».

По версии следствия, положенной судом в основу приговора, с момента вторжения России в Украину Игорь Паскарь «стал приверженцем либерально-радикальных оппозиционных идей, основанных на враждебном отношении к деятельности органов власти в Российской Федерации». К лету же у него возник «преступный умысел» на совершение теракта «путём поджога в будний день в рабочее время центрального входа в здание управления ФСБ» — так Паскарь хотел оказать «воздействие на принятие органами власти решения» о прекращении «специальной военной операции».

По сообщению пресс-службы суда, «12 июня 2022 года подсудимый, находясь в общественном месте в Краснодаре, поджёг фитиль заранее подготовленной им стеклянной бутылки с легковоспламеняющейся жидкостью по типу “коктейля Молотова”, которую бросил на тротуарную плитку под закреплённым на стене здания плакатом с патриотическим изображением, после чего скрылся с места происшествия». Как следует из приговора, этим он причинил ущерб, который потерпевший — ООО «Южные коммунальные системы» — оценил в 95 000 рублей. Действия Паскаря были квалифицированы как вандализм.

Спустя два дня, 14 июня 2022 года, Игорь Паскарь поджёг входную дверь в здание УФСБ по Краснодарскому краю. Бросив «коктейль Молотова» в сторону здания, он раскрасил свою левую щёку в цвета флага Украины и остался на месте происшествия до задержания сотрудниками правоохранительных органов. Впоследствии он рассказал, что рассчитывал, что акцию кто-нибудь снимет на телефон и выложит в интернет видео. Однако прохожие обходили место происшествия стороной, а через несколько минут из здания вышли сотрудники ФСБ и задержали акциониста. Как следует из приговора, «в результате преступных действий Паскаря произошло возгорание входной двери в здание Управления ФСБ РФ по Краснодарскому краю, после чего очаг пожара локализовался на её пороге, где находился резиновый коврик, и был потушен силами дежурной службы Управления с использованием огнетушителя». Эти действия были квалифицированы как террористический акт.

С 14 июня Игорь Паскарь находился в СИЗО Краснодара, в ноябре 2022 года его этапировали в Ростов-на-Дону, где Южный окружной военный суд начал рассматривать его дело.

По словам адвоката, Игорь Паскарь не отрицает своих действий, но не соглашается с их квалификацией в качестве террористического акта.

«Это была публичная акция. Если бы я скрылся, она потеряла бы всякий смысл, — пишет Паскарь из СИЗО, отвечая на вопрос редакции «Медиазоны», почему он не попытался убежать. — Я не воин-террорист, чтобы скрываться. Я хотел высказать своё мнение, это был крик. Я простой человек, простой работяга, как и те, кто живёт в Украине, в зоне “СВО”. Я принёс себя в жертву режиму, но я не террорист. Какой из меня террорист? Это же смешно».

В суде Паскарь также говорил, что его акция у здания ФСБ была «сугубо мирной» и «должна была показать всем противникам этой чудовищной войны, что они не одиноки, а соседям-украинцам — что не все тут “зомбированные госпропагандой”».

В своём последнем слове в суде Игорь Паскарь заявил: «В предыдущем заседании, Ваша честь, вы спрашивали, раскаиваюсь ли? Я так понимаю, от степени раскаяния может зависеть тяжесть наказания. Но я покривлю душой, если я скажу, что отказался от своих убеждений.

Напротив, за прошедшее в тюрьме время я воочию убедился в творимой несправедливости в отношении называемого братским народа: как военнопленных военнослужащих ВСУ, так и простых граждан Украины. Война, каким бы словосочетанием мы её ни маркировали, пришла в их дом и нарушила их быт. И какими бы лозунгами и геополитическими интересами мы это не прикрывали, для меня это не имеет оправдания.

Сожалею ли я о случившемся? Да, возможно, мне хотелось прожить жизнь по-другому, но я поступил так по велению своей совести, и перед ней я чист.

Вместо рассуждений о том, кто прав и кто виноват, я хотел бы задаться вопросом, что сделал каждый из нас, чтобы остановить этот кошмар? Что мы расскажем через 10–15 лет нашим детям и внукам об этом смутном времени?»

В январе 2023 года на заседании суда Игорь Паскарь рассказал о применённых к нему пытках. По его словам, после задержания и отказа свидетельствовать против себя его завели в один из кабинетов ФСБ, надели наручники и мешок на голову, а после начали избивать. Паскарь сообщил, что силовики вложили ему в руку гранату и сказали, что выдернут чеку, а после этого приставили пистолет к голове, пытались изнасиловать и били током, требуя назвать имена «украинских кураторов». Поскольку таких кураторов у Паскаря не было, чтоб прекратить пытки, он назвал правоохранителям в качестве «куратора» вымышленного персонажа из компьютерной игры.

В судебном заседании подсудимый и его адвокаты приводили доводы о том, что действия Игоря Паскаря, связанные с поджогом здания УФСБ РФ по Краснодарскому краю, не являлись террористическим актом, поскольку не привели к ранению или гибели людей, причинению имущественного ущерба, а также не могли устрашить население по причине отсутствия людей на месте происшествия, однако суд посчитал эти доводы несостоятельными. Также суд не принял во внимание отказ Игоря Паскаря от показаний о мотивах его действий, данных сразу после задержания (тогда он, как следует из текста приговора, признал случившееся терактом), и положил их в основу обвинительного приговора. Вину в совершении вандализма Игорь Паскарь признал.

Игорь Паскарь был осуждён 31 мая 2023 года. По приговору суда, из 8 лет 6 месяцев заключения первые 3 года он должен провести в тюрьме, а оставшиеся — в колонии строгого режима. Приговор вынесен коллегией из трёх судей Южного окружного военного суда — судьями Алексеем Абдулмажитовичем Магомадовым и Владимиром Евгеньевичем Цыбульником под председательством судьи Кирилла Николаевича Кривцова. Обвинение поддерживали прокурор отдела прокуратуры Краснодарского края советник юстиции Алексей Николаевич Ханеня и старший помощник прокурора Кущевского района Краснодарского края юрист 2 класса Дроздов Е.А. Вёл уголовное дело следователь ФСБ Юрий Захарченко.

8 июля 2022 года Росфинмониторинг внёс Игоря Паскаря в перечень террористов и экстремистов.

Основания признания политзаключённым

24 февраля 2022 года власти Российской Федерации, развязавшие агрессивную войну против Украины, совершили полномасштабное вторжение на её территорию. Оно сопровождалось многочисленными военными преступлениями российских военнослужащих. Тысячи несогласных с военными действиями россиян привлечены к ответственности за участие в мирных протестах. Противники войны в нарушение Конституции РФ лишены права на участие в мирном протесте и в выражении в любых формах своего мнения, не совпадающего с официальной позицией российских властей.

В том числе по этой причине после начала полномасштабной войны с Украиной в России прошла волна поджогов военкоматов и других административных зданий. По данным «Медиазоны», к середине июля 2023 года было зафиксировано не менее 113 таких нападений. Если в первое время такие деяния чаще квалифицировались по более лёгким статьям: ст. 167 УК РФ («Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества»), ст. 213 УК РФ («Хулиганство»), то впоследствии правоохранительные органы сочли более перспективной для устрашения общества и подавления несогласных квалификацию поджогов как террористических актов по ст. 205 УК РФ, позволяющей приговаривать протестующих к куда более длительным срокам лишения свободы. Мы полагаем, что подобные антивоенные поджоги не должны произвольно квалифицироваться как террористические акты. Механическая их квалификация по данной статье представляется политически мотивированной и направленной, с одной стороны, на запугивание общества неадекватно суровым наказанием, а с другой — на маркировку этих протестных акций устрашающим общественное сознание ярлыком «терроризма» и напрямую связана с тем, что правительство России развязало агрессивную войну против Украины.​​

Статья 205 УК РФ имеет следующую диспозицию: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в целях воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями».

В совершённом Паскарём поджоге следствие усматривало следующие признаки теракта: устрашение населения, создание опасности гибели человека, создание опасности причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий. Однако, как следует из текста приговора, «в прениях сторон государственный обвинитель Ханеня… изменил обвинение в сторону смягчения путём исключения из объёма предъявленного подсудимому Паскарю обвинения в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205 УК РФ, квалифицирующих признаков — “создание опасности причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий”». Данное изменение обвинения суд посчитал обоснованным и исключил этот квалифицирующий признак.

В итоге Паскарь был признан судом виновным в том, что «в целях воздействия на принятие решения органами государственной власти Российской Федерации о прекращении СВО совершил поджог здания УФСБ РФ по Краснодарскому краю, устрашающий население и создающий опасность гибели человека».

Теракт — это преступление, которое предполагает прямой умысел субъекта, поэтому все признаки объективной стороны преступления должны не просто иметь место объективно, но и охватываться его умыслом. Суд обосновал виновность Паскаря именно в террористическом акте, в частности, тем, что его действия создали угрозу гибели человека. Этот признак должен относиться при этом и к намерениям субъекта, и к фактическому результату его действий. Намерение причинить кому-либо вред сам Игорь Паскарь категорически отрицает, пояснив, что отказался от замысла 12 июня 2022 года бросить «коктейль Молотова» в сторону людей, праздновавших День России, именно из-за опасений причинить им реальный вред. Что касается возможной угрозы и объективно наступивших последствий, о ничтожности такой возможности говорит тот факт, что в результате поджога пострадал только коврик у дверей учреждения, а вышедшие из здания сотрудники без труда потушили его и задержали Паскаря. Доказательств того, что символический демонстративный поджог крыльца здания нёс угрозу гибели людей, суд не привел.

Аналогичным образом следует рассмотреть признак «устрашение населения». Он должен      относиться как к наличию или отсутствию у поджигателя намерения на устрашение населения, так и к объективно наступившим последствиям: были ли вследствие действий обвиняемого устрашены некие представители населения либо же оно всё в целом. Игорь Паскарь в суде отрицал подобные намерения, что касается его показаний на предварительном следствии — суд был обязан внимательно отнестись к проверке заявлений Паскаря, что эти показания были получены с применением к нему пыток. В такой ситуации, на наш взгляд, суду следовало выносить приговор с учётом требований ст. 14 УПК РФ, согласно положениям которой все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК, толкуются в пользу обвиняемого, а обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Именно таковым нам представляется вывод о мотивах действий подсудимого.

В части выявления признака «устрашения» в объективной стороне преступления не представляется убедительным основанный на показаниях сотрудника УФСБ довод суда, что мимо здания в момент событий проходили люди, которые испугались, «изменили маршрут движения и отошли от Управления ФСБ». Чьё бы то ни было «устрашение», на наш взгляд, не нашло своей доказательственной базы в тексте приговора. В судебном заседании не были просмотрены видеозаписи, не был допрошен ни один из очевидцев, якобы испытавших страх.

Помимо прочего, мы полагаем, что даже испуг одного или двух прохожих, ставших свидетелями поджога коврика у двери ФСБ, если бы таковые были обнаружены и подтвердили в суде свой испуг, не отвечал бы смыслу и духу статьи о террористическом акте. На наш взгляд, в норме речь идёт о том устрашении, которое заставило бы испуганных граждан воздействовать на органы власти РФ с целью принятия ими решений. Иными словами, речь должна идти об устрашении достаточного количества населения, которое стало бы обсуждать происшедшее, формировать по его поводу точку зрения и, возможно, каким-либо образом обращаться к органам власти, требуя, например, сменить внешнюю или внутреннюю политику. Ни к чему подобному действия Игоря Паскаря не привели. Мы не видим оснований полагать, что поджог крыльца здания Федеральной службы безопасности, в нормальных обстоятельствах имеющей слабое отношение к обыденной жизни граждан, мог испугать население.

В связи с отсутствием или по меньшей мере недоказанностью наличия в действиях Игоря Паскаря этого важного признака мы допускаем, что его действия, вероятно, могли бы быть квалифицированы по ст. 167 УК РФ — как умышленные уничтожение или повреждение имущества. Максимальное наказание, даже при наступлении тяжких последствий, по этой статье составляет пять лет лишения свободы. Также для квалификации действий, не повлёкших за собой существенного ущерба, существует ст. 7.17 КоАП РФ, «умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти действия не повлекли причинение значительного ущерба», эта статья влечёт наложение административного штрафа в размере от 300 до 500 рублей.

Впрочем, и квалификация поджога баннера с Z-символикой как вандализма, осуществлённого по мотивам «политической вражды», представляется крайне сомнительной в связи с неубедительным обоснованием судом этого мотива. При его отсутствии, помимо упомянутых выше альтернативных статей УК и КоАП, поджог баннера мог быть квалифицирован по ч. 1 ст. 214 УК РФ, не предполагающей в качестве санкции лишения свободы.

Игорь Паскарь подробно рассказал в судебном заседании о том, что им двигала не политическая вражда, а желание продемонстрировать свою солидарность со страдающими от войны жителями Украины, выразить своё несогласие и протест в тех условиях, когда все мирные формы выражения протеста для граждан России запрещены. Признак «политической вражды» суд усмотрел, следующим образом проинтерпретировав данные им показания: Паскарь утверждал, что «целью совершения им вышеописанных поджогов с применением бутылок с легковоспламеняющейся жидкостью по типу “коктейля Молотова” являлось выражение своего негативного отношения к действующей государственной власти РФ и принимаемым ею политическим решениям, в частности решению о проведении СВО, а также воздействие на принятие органами государственной власти Российской Федерации решения о прекращении СВО».

Мы полагаем, что негативное отношение к агрессивной войне, каждый день приносящей новые жертвы, и к лицам и органам, её развязавшим, не является тождественным «политической вражде» — оно не увеличивает общественную опасность деяния, а, напротив, уменьшает её вплоть до признания мотивации Игоря Паскаря общественно полезной, несмотря на избранный им способ протеста. Не утверждая, что этот способ является правильным и законным, отметим всё же, что, согласно толковому словарю Ожегова, вандализм — это «бессмысленно жестокое разрушение исторических памятников и культурных ценностей, варварство». Действия же Игоря Паскаря были наполнены не жестоким, а антивоенным смыслом, а Z-атрибутика является не историческим памятником либо культурной ценностью, а инструментом пропаганды войны.

В такой ситуации правильность квалификации судом совершённого Игорем Паскарём не может быть нами признана верной и объективной.

В своём последнем слове в суде Игорь Паскарь сказал: «Меня стала посещать идея, что поскольку моя жизнь так резко девальвировала, упала в цене, то стоит её использовать на что-то ценное, значимое. А что может быть более значимым, чем мир — то, что мы отняли у наших соседей, называемых братским народом. Я стал задумываться о значимой антивоенной акции, перформансе, который мог бы привлечь к себе внимание. В качестве инструмента выбрал коктейль Молотова. Как символ Евромайдана, которого так боятся власти. Ни о каком планировании человеческих жертв, которое пытается приписать мне гособвинение, речи быть не могло.

К сожалению, Бог не наградил меня радостью отцовства, самые близкие люди ушли, и я остался наедине с собой. Мне легко было пойти на этот шаг, несмотря на то что я осознавал, что меня ждёт. За меня некому было переживать, за мою судьбу некому было волноваться и болеть. Но чего я действительно не ожидал — это сколько писем, сколько слов поддержки я получил. Писали из самых разных уголков России и не только. Многие были признательны за мою позицию, расходящуюся с терминами всенародной поддержки творимого. Много ободряющих слов: “крепись духом”, “не отчаивайся”. Много слов сочувствия, теплоты».

Игорь Паскарь, одинокий человек     , посчитал необходимым принести себя в жертву ради обозначения антивоенной позиции. Он не впервые проявляет свою позицию публично: ранее, например, он принимал в Москве участие в акциях в защиту политзаключённого Алексея Навального. Теперь же, когда возможности легального публичного протеста в России практически отсутствуют, Паскарь был вынужден выйти за пределы правового поля, однако наказание за его действия очевидно абсолютно не соразмерно содеянному.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу тематической Программы Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное преследование Игоря Паскаря является политически мотивированным, направленным на устрашение всех противников войны и общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий, суровость преследования непосредственно связана с его убеждениями. Лишение свободы Игоря Паскаря явно неадекватно его фактическим действиям, вменяемому ему правонарушению и его предполагаемой общественной опасности.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Игоря Паскаря политическим заключённым и требует отмены вынесенного ему приговора, прекращения дела по «террористической» статье и пересмотра дела с соблюдением права на справедливый суд, а также расследования его заявлений о применении к нему пыток после задержания.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокаты: Феликс Вертегель, Томази Нодия.

Публикации в СМИ

Медиазона. Человек с пакетом. История одинокого разнорабочего, которого обвинили в терроризме и пытали за поджог коврика у входа в ФСБ

Медиазона. Бросивший коктейль Молотова в здание ФСБ Игорь Паскарь рассказал, что при этапировании его избили сокамерники за критику войны

Дата обновления справки: 12.09.2023 г.