Богмут Дмитрий Игоревич

Полное описание

Согласно пресс-релизу объединённой пресс-службы судов Санкт-Петербурга, в период между 23 марта и 21 июня 2023 года Дмитрий Богмут, находясь на своём рабочем месте в Петербургском институте ядерной физики в Гатчине, «публично распространил на определённом сайте тексты, видеозаписи и изображения с заведомо ложной информацией об использовании Вооружённых сил РФ за пределами территории РФ».

Одной из вменённых Богмуту публикаций стал репост видео «Атака на Павлоград, как Путин готовится к оборонительной войне и подрывает боеспособность армии РФ». Как указано в пресс-релизе, «данная запись, согласно экспертизе, содержит недостоверную информацию о целях и ходе СВО». 

4 апреля 2024 года Богмуту предъявили обвинение. Согласно пресс-релизу, «отношение к обвинению фигурант не высказал».

5 апреля 2024 года Октябрьский районный суд г. Санкт-Петербурга заключил Дмитрия Богмута под стражу. 

Основания признания политзаключённым

Неправовой характер статьи 207.3 УК РФ

Через неделю после начала полномасштабного российского вторжения в Украину, 4 марта 2022 года, Государственная Дума РФ в чрезвычайном порядке (не в виде отдельных законопроектов, а путём внесения поправок в другие, уже принятые в первом чтении) приняла законы о внесении изменений в Кодекс об административных правонарушениях и Уголовный кодекс. Эти законы запрещают  призывы к санкциям, распространение фейков о российских вооружённых силах, их дискредитацию, а также призывы к «воспрепятствованию их использования». В тот же день законы одобрил Совет Федерации РФ, и уже вечером их подписал президент. Поправки вступили в силу со дня официального опубликования — 5 марта 2022 года.

Состав преступления, предусмотренного новой ст. 207.3 УК РФ, сформулирован следующим образом: «Публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании Вооружённых Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности, а равно содержащей данные об исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий за пределами территории Российской Федерации в указанных целях».

Мы полагаем, что эта статья противоречит как российской Конституции и международным обязательствам РФ, так и базовым принципам права.

Согласно ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, «Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений, … имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».

Ограничения пользования этими правами «должны быть установлены законом и являться необходимыми: для уважения прав и репутации других лиц; для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения».

Аналогичные гарантии содержатся в ст. 29 Конституции РФ, гарантирующей свободу мысли и слова. Ограничения этих свобод связаны с запретом пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства, а также с государственной тайной.

Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Ограничения свободы выражения, установленные ст. 207.3 УК РФ, со всей очевидностью не служат тем целям, для достижения которых такие ограничения могли бы быть установлены.

Важно отметить, что ограничение свободы выражения не предусмотрено законом даже в условиях военного положения, при котором, согласно пп. 5 и 15 п.2 ст. 7 ФКЗ «О военном положении», допускается лишь введение «военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, контроля за телефонными переговорами» и «приостановление деятельности политических партий, других общественных и религиозных объединений, ведущих пропаганду и (или) агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность Российской Федерации». Тем более нет оснований для подобных ограничений в ситуации, когда военное положение не введено.

Не менее значимо то, что сами по себе формулировки статьи не позволяют заранее определить, какие высказывания являются правомерными, а какие запрещёнными. Гражданин не может заранее знать, какие его высказывания, какая информация могут быть сочтены в данном контексте ложными, подпадающими под действие этой нормы.

На этот счёт Конституционный Суд РФ высказывал своё мнение в ряде правовых позиций. Согласно им неоднозначность, неясность и противоречивость регулирования закона недопустимы, поскольку, препятствуя надлежащему уяснению его содержания, открывают перед правоприменителем возможности неограниченного усмотрения, ослабляющего гарантии конституционных прав и свобод (в частности, постановления КС от 20 декабря 2011 года № 29-П, от 2 июня 2015 года № 12-П, от 19 июля 2017 года № 22-П).

Фактически нормы ст. 207.3 УК РФ позволяют преследовать за высказывание любого мнения о использовании Вооружённых Сил РФ и деятельности её государственных органов за границей. Суждения о том, имеют ли упомянутые в статье действия цели «защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности» или нет, по своей природе являются оценочными, то есть выражают мнение.

Но даже и применительно к сведениям, т.е. высказываниям о фактах, в условиях ведения военных действий и конкуренции противоречивой информации из разных источников исключительно сложно судить об их правдивости или ложности. Тем более невозможно установление заведомости, т.е. умысла на распространение ложных сведений.

Упомянутые органические дефекты ст. 207.3 УК РФ определяют её неправовой характер, вследствие которого даже её добросовестное применение является недопустимым. Однако и сам факт срочного внесения указанной статьи в Уголовный кодекс немедленно после начала полномасштабной вооружённой агрессии против Украины, и сопровождавшая её рассмотрение и принятие риторика официальных лиц, и, главное, контекст её применения — ведущиеся боевые действия и сопутствующая им государственная военная пропаганда — исключают подобную добросовестность. В ситуации, когда единственными правдивыми сведениями и оценками объявляются сведения и оценки официальных российских источников, не только оправдывающих агрессивную войну и отрицающих многочисленные свидетельства гибели мирных жителей в результате российских ударов и военных преступлений, совершаемых российскими силами, но и запрещающих называть события, с любой точки зрения, являющиеся войной, словом «война», применение этой неправовой по своей природе статьи УК также имеет исключительно недобросовестный и неправовой характер. Основанием для уголовного преследования становятся как правомерные мнения, оценивающие войну и связанные с ней обстоятельства, так и утверждения о задокументированных и подтверждённых фактах.

Квалифицирующие признаки части 2 этой статьи, предусматривающей ужесточение наказания вплоть до 10 лет лишения свободы, зачастую носят субъективный характер. Так, пункт «д» предусматривает наличие «мотива политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотива ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». В современных условиях доказывание присутствия такого мотива сводится к простой декларации следствием его наличия. Вместе с тем, исходя из того, что любое выступление против войны само по себе является общественно полезным и не имеет вовсе никакой общественной опасности, ни один из квалифицирующих признаков, если он не образует самостоятельного состава преступления, не может рассматриваться как усиливающий общественную опасность деяния.

Исходя из изложенного, Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает, что ст. 207.3 УК РФ носит антиправовой характер, создана для осуществления политических репрессий против критиков власти и должна быть отменена. Любые преследования по этой статье являются неправомерными и должны быть прекращены.

Другие основания признания политзаключённым

Вменённый в обвинении Богмута видеоролик «Атака на Павлоград, как Путин готовится к оборонительной войне и подрывает боеспособность армии РФ» подготовлен и размещён каналом «DW на русском». В видео рассказывается о результатах бомбардировок РФ, которые приводят к разрушениям жилых кварталов и гражданских объектов, гибели мирного населения в Украине. Также в видео анализируются кадровые и военные решения российского руководства в ходе войны. 

Что касается указания обвинения на то, что размещённые Богмутом материалы, в частности, этот репост новости с сайта Deutsche Welle, «согласно экспертизе, содержит недостоверную информацию о целях и ходе СВО», то с этим выводом нельзя согласиться. У нас, как и у Дмитрия Богмута, нет оснований считать, что этот материал, размещённый официальным СМИ, является ложным. Преступность военного нападения России на Украину и, соответственно, всех действий РФ в рамках этой войны подтверждена и осуждена международными структурами.

Размещение данного видео — это, несомненно, антивоенное действие, которое способствует привлечению внимания общества к преступной войне, развязанной РФ в отношении Украины. Вероятнее всего, и другие вменённые Богмуту публикации имеют сходную тематику.

В связи с этим вменённые Дмитрию Богмуту деяния являются не общественно опасными, а, напротив, общественно полезными, они не содержат состава преступления, не могут и не должны являться причиной его уголовного преследования и тем более лишения свободы.

По словам знакомых Богмута, с которыми поговорило питерское издание MR7, «его жизнь особенно не выделялась — жил как все». Был не женат, детей не имел. В школе он увлекался астрономией, после — поступил в Политех, затем устроился работать в Петербургский институт ядерной физики им. Б.П. Константинова (ПИЯФ). Это место работы, по словам знакомых Богмута, он выбрал ещё в школе — «у большей части класса родители работали в ПИЯФ, да и школа фактически была при этом институте в Гатчине». Работая в ПИЯФ, в январе 2020 года участвовал в запуске спектрометра Мессбауэра, собранного в Лаборатории нейтронных физико-химических исследований Отделения нейтронных исследований. На момент ареста работал техником лаборатории нейтронных физико-химических исследований Отдела исследования конденсированного состояния.

Дмитрий Богмут пишет стихи. С одним из своих стихотворений под названием «Другу физику…», являющимся переводом (так указано) с украинского языка, Дмитрий в 2021 году занял второе место на конкурсе «Я в науке», проводимом Советом молодых учёных и специалистов Курчатовского института. 

Как говорит знакомый Богмута, «когда началась СВО, это его сильно взволновало, как и многих, кто застал советское время. Но большинство моих знакомых как-то привыкли, а его беспокойство постепенно нарастало. Где-то осенью 2022 года, судя по переписке, он <…> начал безудержно ругать правительство, постить довольно опасные карикатуры, видеоролики». 

Дело против Дмитрия Богмута является одним из большой череды уголовных дел против тех, кто открыто высказывается против войны. В настоящее время независимому правозащитному проекту «Поддержка политзаключённых. Мемориал» известно более чем о 60 случаях неправомерного лишения свободы только по ч. 2 ст. 207.3 УК РФ. Всего нам известно о репрессиях в связи с антивоенной позицией против более 200 человек.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу тематической Программы ликвидированного государством ПЦ «Мемориал», согласно Международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело по ст. 207.3 УК РФ против Дмитрия Богмута является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий, а лишение свободы было применено к нему в нарушение права на свободу выражения, на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. Более того, мы считаем, что преследование людей за их антивоенную позицию связано исключительно с их политическими взглядами и осуществлением ими свободы высказывания.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Дмитрия Богмута политическим заключённым и требует его освобождения и прекращения уголовного преследования.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Правозащитного проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат: Елена Владимировна Прудникова.

Публикации в СМИ:

Медиазона. 5 апреля 2024 года. Суд в Петербурге арестовал техника «Курчатовского института» по делу о военных «фейках»

РБК. 5 апреля 2024 года. Техника института ядерной физики в Петербурге арестовали за «фейки» о ВС

ОВД-Инфо. 5 апреля 2024 года. Петербуржца отправили в СИЗО по делу о военных «фейках»

Дата составления справки: 10.04.2024 г.