Полное описание

Нуриев Алексей Талгатович, родился 10 октября 1985 года, житель города Бакал Челябинской области, музыкант, участник рок-группы «Room 32», служил в пожарно-спасательной службы МЧС в звании старшины внутренней службы, женат, отец несовершеннолетней дочери,

Насрыев Роман Раифович, родился 15 января 1995 года, житель города Бакал Челябинской области, музыкант, участник рок-группы «Room 32», служил водителем вневедомственной охраны Росгвардии в звании старшего сержанта полиции, женат, отец двоих несовершеннолетних детей,

— приговорены по п. «а» ч. 2 ст. 205 УК РФ («террористический акт, совершенный группой лиц по предварительному сговору или организованной группой») и ст. 205.3 УК РФ («прохождение обучения, заведомо для обучающегося проводимого в целях осуществления террористической деятельности») к 19 годам лишения свободы каждый.

Приговор вынесен Центральным окружным военным судом в Екатеринбурге 10 апреля 2023 года. Лишены свободы с 11 октября 2022 года.

Описание дела

Алексей Нуриев и Роман Насрыев осуждены «за совершение террористического акта, а именно — поджога, устрашающего население и создающего опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба, наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решений, совершенного группой лиц по предварительному сговору».

Согласно приговору суда, 11 октября 2022 года Алексей Нуриев и Роман Насрыев, разбив окно в здании администрации города Бакал Челябинской области, где находился военно-учётный стол, бросили туда два зажигательных устройства — «коктейли Молотова». Сотрудница стола впоследствии рассказывала в суде, что поджог мог бы уничтожить картотеку на 4000 человек. Однако в результате пострадали только два небольших фрагмента линолеума на полу, очаги возгорания ликвидировала женщина-сторож.

Нуриева и Насрыева задержали спустя несколько часов после случившегося, после чего отправили в СИЗО. Изначально молодым людям вменяли статью об умышленном уничтожении и повреждении имущества путём поджога (ч. 2 ст. 167 УК РФ). Позднее, после вмешательства в дело ФСБ, обвинение переквалифицировали и музыкантам вменили более тяжкие статьи УК.

Согласно версии обвинения, после объявления частичной мобилизации Насрыев и Нуриев вступили в «преступный сговор» и начали искать информацию об изготовлении «коктейлей Молотова» и методике их использования. Затем изготовили их и отработали навыки метания, после чего осуществили террористический акт. При вынесении приговора суд указал, что действия Насрыева и Нуриева, противников частичной мобилизации, были направлены на срыв проводимых администрацией мобилизационных мероприятий и прекращение специальной военной операции.

Среди свидетелей по делу — сотрудники администрации и военно-учётного стола, а также очевидица пожара, проживающая в доме по соседству.

Сотрудница военно-учётного стола Марина Боркова дала следующие показания: «В случае уничтожения картотеки лиц, состоящих в запасе, работа администрации города Бакала, в том числе военно-учётного стола, была бы полностью парализована, осуществлять деятельность по мобилизации граждан для участия в СВО было бы невозможно сотрудниками администрации. В данном случае пришлось бы восстанавливать картотеку лиц, переписывать вручную карточки более чем на 4 000 человек. Деятельность по мобилизации в данном случае легла бы на военкомат г. Сатки, что существенно осложнило бы саму мобилизацию граждан, поскольку вся деятельность осуществлялась вручную в короткие сроки, военкоматы практически работали круглосуточно».

Боркова заявила, что «после происшедшего стало неспокойно проживать на данной территории, осознавая, что в любой момент, несмотря на удалённость от зоны боевых действий, могут совершить нападения и другие действия, направленные против безопасности и мирной жизни населения». Этот фрагмент показаний следствие использовало для обоснования квалифицирующего признака террористического акта — устрашения населения.

Также в основу обвинения легли первые показания Насрыева и Нуриева, данные сразу после задержания, из которых следовало, что они «решили осуществить поджог военно-учётного стола, находящегося в здании администрации, чтобы сорвать или затруднить мобилизационные мероприятия, уничтожив хранящиеся в этом здании военно-учётные документы, а также вынудить органы власти принять решение об отмене частичной мобилизации». В судебном заседании оба подсудимых указали на то, что эти показания были написаны за них следователем, который обманул их, сказав, что они обвиняются лишь в умышленном уничтожении имущества; сами они не читали эти показания из-за усталости в позднее время, а адвокаты присутствовали на допросе лишь в конце. Тем не менее, суд не принял во внимание эти аргументы.

Сторона обвинения назвала Романа Насрыева и Алексея Нуриева «сторонниками радикальных анархистских идей», а также охарактеризовала их как «имеющих радикальные взгляды, испытывающих ненависть к конституционному строю РФ, государственной и муниципальной власти, а также её населению».

Ст. 205.3 УК РФ вменена Роману Насрыеву и Алексею Нуриеву так как, по мнению суда, они «в целях обучения совершению поджога на территории Саткинского района Челябинской области, используя мобильные телефоны для посещения различных ресурсов информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», изучали, анализировали, осмысливали и собирали в качестве учебного пособия текстовые документы и видеозаписи, содержащие сведения о самодельных зажигательных устройствах по типу «коктейлей Молотова», при этом приискали соответствующие исходные материалы и провели практические занятия по изготовлению таких устройств, обращению с ними и их применению, изучили способы совершения поджогов с их использованием».

Следствие утверждает, что после 21 сентября 2022 года Роман и Алексей начали изучать телеграм-каналы «Боец Анархист», «Роспартизан» и «Бункер радикала», где и нашли рецепты коктейля Молотова. Несколько публикаций из упомянутых каналов, а также видео из YouTube Насрыев и Нуриев сохранили в памяти телефонов, что в дальнейшем послужило доказательствами по делу.

В телефонах молодых людей сотрудники ФСБ обнаружили видеозаписи, где 26 и 28 сентября Роман и Алексей на пустыре испытывали коктейли Молотова с разными составами.

Также суд установил, что на изъятом телефоне Насрыева была найдена переписка в «Телеграм» с Нуриевым за период с 28 сентября по 10 октября 2022 года, в ходе которой они «негативно высказываются в отношении специальной военной операции Российской Федерации на Украине, ВС РФ, мобилизации в РФ, пересылают друг другу публикации о совершении поджогов на территории РФ военкоматов, полицейских автомобилей и иных объектов противниками мобилизации в РФ, при этом называя Вооружённые силы РФ, правоохранительные органы, иных государственных служащих и население России „орками“, „рашистами“, „амёбами“, „тупым стадом“, „рабами“ и иными оскорбительными высказываниями». В телефонах молодых людей были обнаружены «фотоизображение Насрыева с жестом «нацистское приветствие», скриншоты чатов с информацией о «партизанской войне против режима», о «донате ВСУ», о необходимости сожжения одежды после «выходов» и об устройстве часового механизма, скриншот с инструкцией изготовления фитиля для бутылки с зажигательной смесью, скриншоты с информацией о квалификации поджогов военкоматов как террористических актов, о продаже литературных изданий «Дневник городского партизана», «Красные партизаны Латинской Америки» и «После прочтения уничтожить», аудиозапись «Батько наш — Бандера». Также в переписке Романа Насрыева обнаружена фраза, обращённая к Алексею Нуриеву: «пора начинать, либо умрём рабами».

Как следует из текста приговора, «в судебном заседании Насрыев и Нуриев, каждый в отдельности, свою вину не признали, показав, что осуществили поджог здания Администрации в качестве протеста против мобилизационных мероприятий. Дестабилизировать органы власти, воздействовать на принятие ими решений, причинить смерть людям или какой-либо вред, либо кого-либо напугать не хотели. Рассчитывали, что содеянное ими будет расценено не более как уничтожение имущества или хулиганство. Во избежание крупного пожара не добавляли в «коктейли Молотова» вещества, увеличивающие их зажигательные свойства. Учитывали, что рядом со зданием Администрации находится пожарная часть. Чтобы исключить причинение какого-либо вреда людям, поджог осуществили ночью. О нахождении в здании сторожа не знали».

Таким образом, оба подсудимых признали факт поджога, однако отвергли обвинения в терроризме и обучении ему. Роман Насрыев подчеркнул, что он не хотел причинить никому вред. «Я всего лишь хотел показать, что в нашем городе есть несогласие с мобилизацией и „специальной военной операцией“. Хотел таким образом донести свою позицию несогласия, хотел, чтобы мой голос был услышан», — пояснил он, добавив, что не проходил «обучение в целях осуществления террористической деятельности». Он обратил внимание суда, что кинуть бутылку с зажигательной смесью может каждый, и для этого не надо обладать специальными знаниями.

Алексей Нуриев в суде назвал их испытания с коктейлями Молотова «простым мальчишеством». По его словам, они с товарищем начали этим заниматься ещё до объявления частичной мобилизации и на момент съёмок видео с «испытаниями» не думали о том, чтобы поджечь какое-то здание. «Просто было интересно, как их [«коктейли Молотова»] изготавливать», — объяснил он.

«От возгорания пострадала очень маленькая площадь. Было повреждено 0,3 кв. м и 0,1 кв. м линолеума. Так что ущерба практически нет. Кроме того, в том помещении уже сделали ремонт», — отметил адвокат Владислав Шершиков. По его словам, на момент суда этот ущерб уже был возмещён.

Алексей Нуриев утверждал, что использовал свой опыт работы в пожарной охране МЧС и принял меры к тому, «чтобы пожар не разгорался и тем более чтобы в нём никто не пострадал».

Адвокаты подсудимых в процессе, помимо того, указывали на процессуальные нарушения (в частности — на стадии предварительного следствия непосредственно после задержания их подзащитных), на недопустимость ряда доказательств, а также на то, что нельзя признавать обучением террористической деятельности самообучение чему-либо в отсутствие преподавателя.

Нуриев и Насрыев были осуждены Центральным окружным военным судом в Екатеринбурге на такой срок, какой в прениях запрашивал для них прокурор: 19 лет лишения свободы, 4 из них — в тюрь​ме, остальной срок — в колонии строгого режима.

Также суд лишил Алексея Нуриева специального звания старшины внутренней службы в отставке, а Романа Насрыева —старшего сержанта полиции в отставке. Оба включены Росфинмониторингом в список террористов и экстремистов.

Приговор вынесли председательствующий в процессе судья Сергей Анатольевич Гладких, судьи Сергей Григорьевич Телеба и Артём Сергеевич Макаров, государственное обвинение представлял прокурор отдела управления прокуратуры Челябинской области юрист 1 класса Иван Кравцов. Обвинительное заключение подписал следователь следственного отдела УФСБ России по Челябинской области старший лейтенант юстиции Игорь Александрович Мельников, утвердил прокурор Челябинской области государственный советник юстиции 2 класса Карен Карленович Габриелян.

Основания признания политзаключёнными

24 февраля 2022 года власти Российской Федерации осуществили полномасштабное вторжение на территорию суверенного государства — Украины. Военное вторжение сопровождалось многочисленными военными преступлениями российских военнослужащих. Тысячи несогласных с военными действиями россиян привлечены к ответственности за участие в мирных антивоенных протестах. Противники войны в нарушение Конституции РФ лишены права на участие в мирном протесте и в выражении в любых формах своего мнения, не совпадающего с официальной позицией российских властей.

21 сентября Путин объявил о частичной мобилизации. После этого началась массовая отправка на фронт мужчин, проходившая с вопиющими нарушениями закона: мобилизовывали и мужчин старше определённого в законе возраста, и имеющих заболевания, которые предполагают отсрочку. Мобилизованные сообщали об отсутствии обучения перед отправкой на фронт. Становится известным обо всё новых потерях российских войск из числа мобилизованных. При этом легальный протест против мобилизации, как и против войны вообще, по сути, невозможен.

Поджоги военкоматов и других административных зданий начали совершаться в России сразу после начала полномасштабной войны с Украиной, а после объявления мобилизации по стране прокатилась целая волна такого рода акций. По данным «Медиазоны», к 1 апреля 2023 года было зафиксировано не менее 94 таких нападений, в 70 случаях целями поджогов были военкоматы и призывные пункты. Если в первое время такие деяния квалифицировались по менее тяжким статьям: ст. 167 УК РФ (Умышленные уничтожение или повреждение имущества), ст. 213 УК РФ (Хулиганство), то впоследствии правоохранительные органы сочли более перспективной для устрашения общества и подавления несогласных квалификацию поджогов как террористических актов, по ст. 205 УК РФ, позволяющей приговаривать протестующих к куда более длительным срокам лишения свободы.

Мы полагаем, что подобные антивоенные поджоги не должны произвольно квалифицироваться как террористические акты. Механическая их квалификация по данной статье представляется политически мотивированной и направленной, с одной стороны, на запугивание общества неадекватно суровым наказанием, а с другой — на маркировку этих протестных акций устрашающим общественное сознание ярлыком «терроризма».

При вынесении приговора суд посчитал установленным, что подсудимые, предварительно договорившись, в целях дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решения совершили поджог здания администрации Бакальского городского поселения, устрашающий население, создающий опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба и иных тяжких последствий в виде уничтожения имущества и документации органов власти. То есть признаками, позволившими квалифицировать их действия именно как теракт, в частности, стали:

— устрашение населения,

— создание опасности гибели человека,

— наличие цели дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решения.

В чём именно выразилось устрашение населения, в приговоре не указано. Наличие этого признака обосновано лишь показаниями сотрудницы военно-учётного стола Марины Борковой, что ей «после происшедшего стало неспокойно проживать на данной территории». Однако она в данном случае выступает не как представитель населения, а как государственная служащая, сотрудница пострадавшего учреждения. Её переживания, даже если они реально имели место, не могут доказывать устрашение населения. Иные свидетели, подтверждающие устрашение населения в результате действий Нуриева и Насрыева, в судебном заседании не допрашивались, других доказательства не приводилось.

В то же время, подсудимые отрицали, что устрашение населения хоть в какой-либо степени являлось их целью. Об этом в суде высказывался Роман Насрыев: «Я знал из соцсетей, что, совершая подобные акции, люди выражают своё несогласие с мобилизацией и «специальной военной операцией». Из разговоров с окружающими я сделал для себя вывод, что подобные действия не вызывают страх у народа, так как никто и никогда в их результате не пострадал».

Ещё один признак теракта, вменённый Нуриеву и Насрыеву — «создание опасности гибели человека». Этим человеком суд посчитал сторожа, находившегося в момент событий в здании Администрации. Реальность такой опасности, а тем более наличие у Нуриева и Насрыева умысла на ее создание, суд, как мы полагаем, не доказал. Доводы осуждённых и их защитников о том, что они не знали о его присутствии в здании ночью и выбрали временем поджога ночное время именно для того, чтоб избежать причинения людям вреда, были признаны судом несостоятельными.

Не доказано судом, как мы полагаем, и наличие у осужденных цели дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решения. Сами они наличие такой цели отрицают.

В связи с этим мы полагаем, что действия Романа Насрыева и Алексея Нуриева могли бы быть квалифицированы по ст. 167 УК РФ — как умышленные уничтожение или повреждение имущества. Максимальное наказание по этой статье (даже в случае причинения по неосторожности смерти человека) составляет пять лет лишения свободы. Однако суд посчитал невозможным переквалификацию деяния, поскольку определил его цель как дестабилизацию деятельности военкомата, который, по мнению суда со ссылкой на статьи 77 и 78 Конституции РФ, является частью структуры органов власти (органов местного самоуправления).

Хотя именно эту цель обвиняемые в судебном заседании категорически отрицали, суд посчитал её доказанной и подтверждённой их первыми показаниями, данными в ходе предварительного следствия. По словам Нуриева и Насрыева, эти показания были написаны самими следователями, введшими обвиняемых в заблуждение: следствие воспользовалось их усталостью и ночным временем, допросы проводились в отсутствие адвокатов, а следователи уверяли, что дело возбуждено и будет расследоваться лишь по статье об умышленном уничтожении имущества. Суд счёл эти заявления попыткой ухода от ответственности.

Ещё одно преступление, вменённое Насрыеву и Нуриеву, — «обучение террористической деятельности».

Состав этого преступления описан в УК следующим образом: «Прохождение лицом обучения, заведомо для обучающегося проводимого в целях осуществления террористической деятельности либо совершения одного из преступлений, предусмотренных статьями 205.1, 206, 208, 211, 277, 278, 279, 360 и 361 настоящего Кодекса, в том числе приобретение знаний, практических умений и навыков в ходе занятий по физической и психологической подготовке, при изучении способов совершения указанных преступлений, правил обращения с оружием, взрывными устройствами, взрывчатыми, отравляющими, а также иными веществами и предметами, представляющими опасность для окружающих».

Мы не согласны с квалификацией поджога, который пытались осуществить осуждённые, как теракта. Соответственно мы не считаем, что подготовка к нему может квалифицироваться как подготовка к теракту. В целом, в деле нет никаких доказательств того, что Нуриев и Насрыев приобретали знания и навыки для осуществления террористической деятельности или совершения какого-то из упомянутых в ст.205.3 УК РФ преступлений.

Но даже безотносительно к нашему несогласию с вменёнными осуждённым целями, неверным представляется оценка действий Насрыева и Нуриева в качестве «прохождения обучения». Во-первых, прохождение обучения, на наш взгляд предполагает субъекта обучения, обучающего, и хотя бы минимальную институализацию процесса. Самостоятельный просмотр материалов в интернете, равно как и самостоятельные опыты приготовления и использования горячей смеси, мы полагаем, не может рассматриваться как прохождение обучения. Во-вторых, в данном случае нам представляется неверным искусственное выделение обучения из собственно подготовки к деянию, квалифицированному как терроризм. При признании преступления оконченным подготовка к нему (такая как тренировки, приобретение орудий для поджога, изучение сайтов в Интернете) должна охватываться составом этого преступления, а не создавать отдельный состав. Тем не менее, в правоприменении по преступлениям о действиях террористической направленности сложилась парадоксальная ситуация, при которой приготовление к совершению деяния (в форме самообучения каким-либо навыкам) может наказываться строже, чем само деяние. Так, Насрыев и Нуриев «по совокупности совершённого» получили по 19 лет лишения свободы, при этом за подготовку к деянию (прохождение обучения) они приговорены к 17 годам лишения свободы, а за само деяние (теракт) — лишь к 12 с половиной. Это является явным нарушением принципа справедливости и соразмерности наказания, закреплённого ст. 6 УК РФ.

Можно предположить, что наказание за специальное обучение в террористических лагерях может в некоторых случаях быть более суровым, так как такое обучение может являться более опасным для общества, чем даже совершённые террористом-одиночкой малосущественные, хоть и завершённые деяния. Однако к действиям Насрыева и Нуриева это неприменимо: их действия по подготовке к поджогу здания являлись неотъемлемой частью самого деяния и не должны наказываться по отдельной статье, поскольку фактически это является формой повторного наказания за совершение одних и тех же деяний. Тем более это относится к самостоятельному обучению, как в случае Нуриева и Насрыева: в таком случае обучением может считаться любой поисковый запрос в Интернете. В то же время, полагая, что квалификация поджога военкомата в качестве террористического акта избрана судом необоснованно, мы считаем, что и приготовления к поджогу не могут быть признаны «обучением терроризму», сами по себе никакого преступления не образуя.

В настоящее время срок, назначенный Алексею Нуриеву и Роману Насрыеву — самый большой по подобным делам. «Возможно, такое необоснованно жестокое обвинение связано с тем, что фигуранты дела из условно лояльно власти среды: Алексей Нуриев — сотрудник МЧС, а Роман Насрыев работал водителем во вневедомственной охране, относящейся к Росгвардии», — писал сетевой проект «Зона солидарности» накануне приговора. Нам это предположение кажется вполне убедительным. В таком случае неоправданно суровый приговор может являться местью молодым людям за «предательство» системы, в которой они работали, и наглядным предупреждением всем, кто может последовать их примеру.

Исходя из вышеизложенного, мы считаем, что квалификация содеянного Насрыевым и Нуриевым представляется необоснованной, а наказание, к которому их приговорил суд — абсолютно несоразмерным содеянному. Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу ликвидированного государством Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное дело против Алексея Нуриева и Романа Насрыева является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т. е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к ним в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Алексея Нуриева и Романа Насрыева политическими заключёнными, требует прекратить их преследование по «террористическим» статьям и рассмотреть дело повторно справедливым судом.

Признание лица политзаключённым или преследуемым по политическим мотивам не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат Алексея Нуриева — Владислав Шершиков, адвокат Романа Насрыева — Андрей Лепёхин, также в деле участвовал адвокат Дмитрий Кривошеев.

Как помочь?

На нашем сайте вы можете сделать пожертвование для помощи всем политзаключённым.

Публикации:

Новая: 38 лет на двоих. Обвиняемых в поджоге мэрии в Челябинской области приговорили к рекордным срокам

КоммерсантЪ: Недолго музыку играли. Музыкантов осудили за поджог администрации как за теракт

DOXA: «Пора начинать, либо умрём рабами. История пожарного и росгвардейца, которые решились на антивоенный поджог и получили за него по 19 лет».