«Я хочу, чтобы мою правоту признали». Псковской журналистке Светлане Прокопьевой по-прежнему грозит срок за «оправдание терроризма»

6 февраля силовики пришли с обыском к бывшему главному редактору «Псковской губернии» Светлане Прокопьевой. Журналистку, которая сейчас работает на «Радио Свобода», обвинили в публичном оправдании терроризма (часть 2 статьи 205.2 УК, до 7 лет лишения свободы); поводом для дела стало выступление Прокопьевой в эфире «Эха Москвы в Пскове», где журналистка рассказывала о самоподрыве 17-летнего Михаила Жлобицкого в приемной ФСБ в Архангельске в октябре 2018 года. Она рассуждала о том, как государство само подталкивает недовольных молодых людей к радикализации, и вспоминала об опыте народовольцев.

Через несколько дней в Пскове состоялся митинг в поддержку журналистки. «Мы пришли сюда, чтобы напомнить власти и государству о ее призвании, обязанности и долге перед всеми нами. За неисполнение наступит ответственность, рано или поздно. Уголовным делом Светланы Прокопьевой нарушены права нас всех», — говорил на нем лидер псковского «Яблока» Лев Шлосберг.

Сама Прокопьева тоже выступила на митинге: она рассказала, что во время эфира на «Эхе Москвы» выполняла свою работу и пыталась разобраться в случившемся в Архангельске.

«Я всегда старалась быть честной, в награду мне досталось уголовное дело и поразительная волна поддержки со стороны честных журналистов. Но не только журналисты, но и все граждане России должны увидеть, к чему ведeт ограничение свободы слова», — говорила она. 

Профсоюз журналистов и работников СМИ назвал дело против Прокопьевой абсурдным и потребовал прекратить дело, под этим обращением подписались более 300 ее коллег. Когда журналистка объявила в фейсбуке о сборе 260 тысяч рублей на оплату независимой лингвистической экспертизы, она собрала нужную сумму за четыре часа.

Сейчас срок следствия продлен до 5 сентября, с журналистки взяли обязательство о явке и отобрали у нее загранпаспорт. «Медиазона» спросила у Светланы Прокопьевой, как прошли пять месяцев после возбуждения дела «оправдании терроризма». 

«Я хочу реально оправдательный»

«Не могу сказать, что моя жизнь кардинально поменялась. Прошел обыск, мы сделали уборку. Один вечер это было очень неудобно, потому что у меня не было никакой техники, но буквально на следующий день мои друзья выручили телефоном и ноутбуком, и даже планшетом. Я восстановила довольно оперативно себе все аккаунты, поменяла везде пароли.

Фактически я продолжаю работать так, как я работала раньше. Диктофона у меня нет, это тоже неудобно. Но поскольку я в последнее время занимаюсь больше редакторской работой, чем собственно журналистской, то мне диктофон особо часто не нужен. 

В этом плане ничего кардинально не изменилось, а отношение ко мне стало даже лучше, потому что люди просто сочувствуют. Поддержку я безусловно чувствую. 

Последний раз на допросе я была дай бог в апреле. Где-то в первой половине апреля, скорее всего. Потому что в конце марта я уехала в Москву, потом вернулась, и с тех пор [со следователем] не общалась.

Вообще ничего не происходит. Я знаю, что они получили экспертизу, которую заказывало следствие, но знакомить нас с ней почему-то не торопятся. 

Конечно, мне бы хотелось, чтобы они не выходили в суд, потому что это непредсказуемо. Даже если это будет минимально обвинительный приговор — по сути оправдательный.

Я не хочу по сути оправдательный. Я хочу реально оправдательный [приговор], чтобы мою правоту признали. Честно и прямо.

Я считаю, что я права, и что произошедшее в дальнейшем подтверждает только мою правоту. Я не хочу какие-то минимальные штрафы или что-то такое, нет уж.

Я думаю, что [дело Голунова] поможет, потому что все увидели, что вообще происходит с журналистами, и вообще просто с людьми. Я надеюсь, что на этой волне все-таки не затихнет. И люди, окрыленные, скажем так, успехом, не опустят руки и помогут».