История «аквариума»
В Госдуму внесен законопроект о запрете «защитных кабин» и клеток в зале судебного заседания. «Медиазона» напоминает о долгой борьбе авдокатов и правозащитников с не регламентированной ни одним законом, но прижившейся в российском суде практикой, которую ЕСПЧ давно признал унижающей человеческое достоинство.
«Поэтому законодатель предлагает меры, направленные на обеспечение защиты конституционных прав граждан и соблюдение презумпции невиновности», — сказал Клишас «Интерфаксу».
Текст законопроекта пока не опубликован на сайте Госдумы. «Интерфакс», ознакомившийся с документом, сообщает, что сенаторы предлагают внести поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, которые запретят помещать подозреваемых, обвиняемых или подсудимых в «защитные кабины в процессуальной зоне залов судебных заседаний, а также использовать иные конструкции, препятствующие общению указанных лиц с адвокатом». Для этого авторы инициативы собираются внести изменения в два нормативных документа — свод правил проектирования зданий судов и утвержденное приказом МВД «Наставление по служебной деятельности изоляторов временного содержания подозреваемых и обвиняемых органов внутренних дел, подразделений охраны и конвоирования подозреваемых и обвиняемых».
Согласно пояснительной записке, инициатива направлена на гуманизацию отношения к подсудимым и подследственным. «Можно констатировать, что наше общество в целом уже негативно воспринимает тот факт, что подозреваемые, обвиняемые или подсудимые размещаются в «клетках», будь то металлические или же стеклянные конструкции», — сказано в записке. Сенаторы ссылаются на позицию Европейского суда по правам человека, который признавал содержание в клетках и «аквариумах» нарушением статьи 3 Европейской конвенции по правам человека (запрет бесчеловечного или унижающего достоинство обращения). В частности, упоминается решение Большой палаты ЕСПЧ по жалобе Александра Свинаренко и Валентина Сляднева — судьи признали нахождение в клетке во время процесса унижением достоинства подсудимых, которое не может быть оправдано никакими соображениями. Россиянам тогда присудили по 10 тысяч евро компенсации морального вреда.
Барьеры, клетки, «аквариумы»
Впервые в зале российского суда клетка появилась в апреле 1992 года во время процесса над серийным убийцей Андреем Чикатило в Ростовском доме правосудия, рассказывал ранее сенатор Клишас. К середине 1994-го клетки были установлены почти во всех судах страны.
При этом юрист международной правозащитной группы «Агора» Ирина Хрунова, которая начала адвокатскую практику в 1998 году, вспоминает, что в первые годы ее работы металлические клетки были еще редкостью. «В этом году будет 20 лет, как я работаю адвокатом. 20 лет назад, когда я пришла, не было ни клеток, ни «аквариумов». Зал судебного заседания представлял собой именно то, что мы видим в фильме «Берегись автомобиля» — загончик, который по пояс окружен заборчиками. Никаких клеток не было. Потом уже начали вводиться клетки, и говорили, что это безопасность», — рассказывает Хрунова.
В конце 2000-х в судах стали оборудовать «изолирующие светопрозрачные защитные кабины» — «аквариумы». В феврале 2009 года о появлении «аквариума» в Хамовническом суде Москвы писал «Коммерсант» — там шло рассмотрение второго дела ЮКОСа. Уже после первого заседания газета сообщила, что адвокаты Михаила Ходорковского и Платона Лебедева не могут общаться с подзащитными и обмениваться с ними документами, поскольку между ними «стеной» встали приставы. Ходатайство адвокатов об освобождении подсудимых из боксов на время заседания судья Виктор Данилкин отклонил.
Клетка и ЕСПЧ. Адвокаты задают новый тренд
Главные фигуранты дела ЮКОСа оказались в «аквариумах» после того, как обратились в Европейский суд: Лебедев в 2005 году, Ходорковский — в 2006-м. В жалобах в том числе говорилось, что содержание подсудимых в клетке во время процесса нарушает их права.
Как писали заявители, во время процесса по первому делу ЮКОСа обвиняемые находились в металлической клетке, охраняемой вооруженными приставами. Конфиденциально общаться с адвокатами они не могли — от защитников требовали не подходить к клетке ближе, чем на полметра, а все разговоры с подсудимыми могли слышать приставы. Заявители отмечали, что водворение в клетку может негативно сказаться на отношении общества к подсудимым. ЕСПЧ согласился, что такие условия содержания в зале суда были унизительными для подсудимых и могли заставить стороннего наблюдателя поверить, будто судят «чрезвычайно опасных преступников», а это подрывает презумпцию невиновности. Страсбургский суд расценил это как нарушение статьи 3 Европейской конвенции.
В 2018 году ЕСПЧ вынес схожее решение, но на этот раз речь шла не о металлических клетках, а об «аквариумах». Участницы группы Pussy Riot среди прочего указывали на содержание во время процесса в застекленном боксе в том же Хамовническом суде Москвы. В этом случае Европейский суд увидел нарушения стетей 3 и 6 Конвенции (запрет пыток и право на справедливое судебное разбирательство). Помимо того, что помещение подсудимых в «аквариум», окруженный конвоирами, могло спровоцировать предвзятое к ним отношение, ЕСПЧ обратил внимание на ограничения их общения с адвокатами. В частности, между боксом и столом адвокатов стояли приставы, которые слышали разговоры защитников с участницами Pussy Riot. Общение было затруднено и самой конструкцией бокса: в стенке был оставлен лишь небольшой проем размером 15 на 60 сантиметров на высоте примерно метра от пола, из-за чего трем подсудимым приходилось наклоняться и разговаривать с защитниками по очереди.
Европейский суд в этом случае подчеркнул, что соблюдение права обвиняемого на конфиденциальное общение с адвокатом — одно из основных условий справедливого судебного разбирательства. ЕСПЧ пришел к выводу, что Россия не смогла обосновать необходимость содержания подсудимых в «аквариуме», из-за которого они были ограничены в общении с адвокатами.
Хрунова, представлявшая участниц Pussy Riot по жалобе в ЕСПЧ, говорит, что содержание подсудимых и подследственных в клетке или «аквариуме» мешает работе защитников. Она отмечает, что в практике разных судов и разных регионов ограничения на общение с адвокатом могут быть разными; по-прежнему возможны случаи, подобные описанным в жалобе Ходорковского и Лебедева, когда юристам разрешают приближаться к запертому в клетке клиенту лишь на расстояние вытянутой руки.
Несмотря на то что ЕСПЧ не раз присуждал компенсации заявителям из России по подобным жалобам, на практику российских судов это не повлияло. Например, в августе защита обвиняемой по делу «Нового величия» Анны Павликовой, на тот момент находившейся под стражей, просила на время заседания позволить девушке покинуть «аквариум», но суд отклонил это ходатайство, проигнорировав отсылки адвоката Ольги Карловой к позиции ЕСПЧ.
«Так как она находится под стражей, это защищает ее от общества и общество от нее — такая была мотивировка, — объясняла тогда Карлова «Медиазоне» позицию судьи. — А мои доводы о том, что виновность ее еще не доказана и содержание ее в аквариуме заведомо делает ее виновной, суд не принял».
И Хрунова, и Карлова говорят, что в их практике судьи ни разу не удовлетворяли ходатайство об освобождении их подзащитных из клетки или «аквариума» на время заседаний.
«Это противоречит позиции Европейского суда, но у нас продолжается эта пагубная привычка содержать людей, которые еще только находится под следствием, либо в клетке, либо в «аквариуме» так называемом», — замечает адвокат Карлова.
Ее коллега Ирина Хрунова еще летом говорила, что, настойчиво заявляя ходатайства о том, чтобы подследственных и подсудимых выпускали из клеток, адвокаты в конце концов смогут повлиять на судейское сообщество.
«Почему это делают адвокаты? Мы это делаем для того, чтобы начать изменение какое-то практики, — объясняла адвокат «Медиазоне». — Если нашу практику будут видеть другие адвокаты, <…> эта практика будет распространяться. Чем больше ходатайств будут заявлять адвокаты, чтобы выпускали людей, тем больше суд будет это слышать. Никто не отменяет эти совещания судей, на них будут рассматриваться эти вопросы. Нам под силу такую практику внести. Когда я задаю обоснованное ходатайство и говорю, что [это] ненасильственное преступление, [обвиняемый] человек, не склонный насилию, ранее не привлекался… Почему он должен сидеть в клетке? Я буду очень рада, если суд обоснованно ответит на мое ходатайство. То есть мы задаем такой тренд новый: если каждый процесс адвокаты будут заявлять такое ходатайство, суды будут вынуждены на это реагировать».
«Как в европейских судах»
В конце июля спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко потребовала до конца года найти решение проблемы содержания подсудимых и подследственных в клетках. «Необходимо, чтобы было так, как в европейских судах — чтобы подсудимый сидел за столом, рядом со своим адвокатом. Исключение должно быть только для самых опасных преступников. Давайте до конца года решим эту задачу», — сказала Матвиенко на заседании верхней палаты парламента, обращаясь к председателю Верховного суда Вячеславу Лебедеву и Андрею Клишасу.
Весной прошлого года Совет Федерации, ФСИН и Федеральная палата адвокатов обсуждали возможность убрать из судов клетки, заменив прозрачными кабинами.
В августе 2017-го Клишас говорил, что сенаторы изучают этот вопрос и «у всех есть понимание, что с этим нужно что-то делать». Сенатор также отмечал, что установка клеток не регламентируется законом, хотя параметры «аквариумов» и клеток прописаны в утвержденном в 2012 году Госстроем своде правил «Здания судов общей юрисдикции. Правила проектирования».
Лебедев поддержал эту инициативу и отметил, что в советских судах не было «ни клеток, ни стеклянных коробок», но работала «высокопрофессиональная конвойная служба». Гендиректор судебного департамента Верховного суда Александр Гусев рассказал, что его подразделение ведет переговоры с МВД, чтобы вернуть в залы барьеры, но это потребует дополнительных расходов.
В тот же день глава профильного комитета Совфеда Клишас рассказал о разработке законопроекта, запрещающего помещать подсудимых в зале суда в клетки. «В комитете разработан проект федерального закона, направленный на запрет помещения подсудимых внутрь ограждающих конструкций в зале суда, в настоящий момент законопроект проходит необходимые согласования», — сказал сенатор, добавив, что в обсуждении инициативы участвуют Минюст и Федеральная служба судебных приставов.
«Мы уже на пути к тому, что подсудимый будет сидеть рядом с защитником на одной скамейке за столом. Я думаю, что в скором будущем это будет, — оптимистична адвокат Карлова. — Я думаю, что и защитников [нужно за это благодарить], которые об этом каждый раз говорят и требуют применения этой нормы ЕСПЧ. И вообще мировую практику. Мы должны обязательно к этому прийти, и я уверена, что Россия к этому придет. Если защитники постоянно буду молчать, то этого не будет».
