Кригер Михаил Александрович

Полное описание

Михаил Кригер – активный участник демократического и правозащитного движения с конца 1980-х. Член движения «Солидарность» с момента его возникновения, член подмосковного «Мемориала». Регулярно участвовал в кампаниях поддержки политзаключённых. Начиная с  2000-х, многократно подвергался административным преследованиям за участие в акциях: митингах и пикетах. В последнее время последовательно и публично выражал антивоенную позицию. Его методы выражения и отстаивания своих взглядов всегда носили исключительно мирный характер.

3 ноября 2022 года в центре Москвы, возле ресторана, куда он доставлял продукты, несколько силовиков в балаклавах грубо задержали Михаила, повалив его на землю. После чего у него дома состоялся обыск, и он был доставлен на допрос в СК РФ.

4 ноября 2022 года старшим следователем отдела по особо важным делам СУ по Юго-Западному административному округу ГСУ СК РФ по г. Москве Панютищевым А.С. вынесено постановление о привлечении его к уголовной ответственности по обвинению в оправдании терроризма. Расследование дела поручено следственной группе из семи следователей по особо важным делам.

6 ноября 2022 года Черемушкинский районный суд Москвы поместил его под арест на два месяца. В зал суда не пустили ни журналистов, ни родственников Кригера, несмотря на ходатайства адвокатов и то, что суд формально не был объявлен закрытым. Судья объяснил это тем, что рассмотрение дела проходило в выходной.

12 января 2023 года следствие расширило обвинение, добавив к нему статью о «возбуждении ненависти либо вражды» и второй эпизод «оправдания терроризма».

По первому эпизоду следствие вменяет Кригеру пост, появившийся на странице «Михаил Кригер» в Facebook в 2020 году. Пост посвящен суровому и подвергавшемуся сомнению в медийном пространстве приговору супружеской паре из Калининграда, обвинённой в госизмене. Собственно, вменяемый текст является комментарием к репосту статьи «Ведомостей», рассказывающей об этом приговоре. Комментируя приговор, автор поста утверждает: «Можем констатировать, что в нашей стране чудовища из ЧК захватили власть над людьми. И едят людей, причмокивая, с хрустом. Так же заглатывают людей, как это делает какой-нибудь удав с кроликом. …И происходит такая вот селекция среди нас, когда выживают лишь те, кто помалкивают, те, кто рта лишний раз не раскрывает. И уже можно констатировать, что общество раздавлено чудовищами. Они победили людей. Они сломали хребет общества. Полностью подавив волю к сопротивлению. И люди превращаются, уже превратились, в бессловесный скот, который может радоваться тому, что сегодня на бойню утащили не его, а соседа».

Причиной для обвинения стали заключительные слова (именно они приведены в предъявленном обвинении): «И поэтому для меня герой – именно Михаил Жлобицкий. Он нашел в себе силы не утираться. И, может быть, тот парень, что год назад устроил стрельбу на Лубянке в день чекиста. По-другому эти бандиты не понимают. И уговаривать их также бесполезно, как и того самого удава, что заглатывает кролика. И сам я не последовал их примеру лишь потому, что мне слабо. И не надо тут про милосердие, ненасилие, про невинные жертвы… Чудовища навязали людям даже не войну, а избиение. А на войне как на войне».

По утверждению следствия, этот текст «согласно справке об исследовании содержит совокупность лингвистических и психологических признаков оправдания деятельности М. Жлобицкого – разрушительных, насильственных действий (взрыва, создавшего опасность гибели людей), совершенных 31 октября 2018 года, … совершения насильственных действий в отношении сотрудников ФСБ России  Е. Манюровым 19 декабря 2019 года».

За эту же публикацию Кригеру предъявлено обвинение по ст. 282 УК РФ в «возбуждении ненависти и вражды с угрозой применения насилия в отношении социальной группы «сотрудники ФСБ России».

Второе обвинение в оправдании терроризма, а именно — в оправдании «посягательства на жизнь (убийства через повешение) государственного деятеля – Президента России В.В. Пу..на, в целях прекращения его государственной и/или политической деятельности и из мести за такую деятельность, то есть действий, попадающих под признаки преступления, предусмотренного ст. 277 УК РФ» – предъявлено за следующий текст, размещённый на странице «Михаил Кригер» в 2019 году:

«Друзья, те, кто предостерегает меня от излишней «откровенности» с разными людьми. Спасибо вам всем большое за вашу заботу. Но я и так уже достаточно наговорил. И ни от кого не скрываю свою лютую ненависть к режиму, чекистам, его установившим и лично к Пу..ну В.В. И поверьте мне, когда и если я доживу до повешения этой ГБшной гниды, то изо всех сил буду бороться за право участвовать в этом духоподъёмном мероприятии».

17 мая 2023 года 2-й Западный окружной военный суд приговорил Михаила Кригера к 7 годам колонии общего режима.

Прочитать последнее слово Михаила Кригера в суде можно здесь.

Суд апелляционной инстанции оставил приговор без изменения.

Основания признания политзаключённым

Мы не знаем, является ли М. Кригер автором вменённых ему постов, но и сами по себе эти тексты не дают оснований для уголовного преследования и, тем более, лишения свободы.

1.Безусловно, одобрение терроризма является преступлением, и не только в России. По сути дела, это преступление является частным случаем призыва к насилию на почве ненависти. На необходимость принятия государственных мер в отношении таких преступлений указывает, в частности, Рабатский план действий в отношении подстрекательства к дискриминации, вражде или насилию, выработанный экспертами Управления Верховного комиссара Организации Объединённых Наций по правам человека. Однако тот же Рабатский план призывает установить высокий порог для введения ограничений на свободу выражения мнения при определении возбуждения ненависти. Он призывает рассматривать ст. 20 Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП) (о необходимости запрета подстрекательства к насилию) только в пропорциональном сочетании со ст. 19 того же документа, говорящей о праве каждого человека на выражение мнения.

С точки зрения Рабатского плана, крайне важен контекст высказывания: «Контекстуальный анализ должен поместить высказывание в социальный и политический контекст, преобладавший в тот момент, когда это высказывание было сделано или распространялось». В отношении содержания высказывания Рабатский план также требует тщательного его анализа и выяснения того, «насколько прямым и провокационным было высказывание, а также рассмотрения формы и стиля, характера выдвинутых оратором аргументов, сбалансированности аргументации, и т.д.». При этом подчёркивается, что «государства несут ответственность за обеспечение меньшинствам возможности пользоваться основными правами и свободами, например, путём содействия в регистрации и функционировании их медийных организаций. Государства должны поощрять сообщества в их стремлении получить доступ к широкому спектру мнений и информации и делиться ими, а также приветствовать возникший в результате здоровый диалог и дискуссию».

Не менее важным видит Рабатский план потенциальный риск причинения вреда: «суды должны будут установить, что существовала реальная вероятность того, что высказывание могло спровоцировать фактическое действие против целевой группы, отдавая себе отчёт в том, что в данном случае должна быть указана достаточно прямая причинно-следственная связь».

Наконец, значительную роль играет наличие намерения. Небрежность или безрассудство не являются достаточными основаниями для квалификации правонарушения по статье 20 МПГПП, так как данная статья применяется скорее к «пропаганде» и «подстрекательству», нежели к простому распространению или передаче сведений.

2.ОВД-Инфо сообщает об известных им 47 уголовных делах об «оправдании терроризма», возбуждённых в связи с публикациями о самоподрыве Жлобицкого в архангельском УФСБ. Эта репрессивная кампания была использована ФСБ для подавления важной общественной дискуссии об опасной и вредной роли этой спецслужбы в современной России, и о преступных методах государства, зачастую повторяющих практики 70–90  летней давности.  В частности, известно о не менее, чем 14 приговорах, связанных с лишением свободы.

Контекстом первого вменяемого Кригеру высказывания также является безусловное и последовательное ущемление гражданских свобод в России: подавление независимых СМИ, фактический запрет на публичные выражения мнения в виде митингов, пикетов и пр., усиливающаяся цензура, принятие законов, карающих за любое мнение, отличное от государственной идеологии (законы о «фейках» и пр.), преследование или выдавливание за границу гражданских и политических активистов, лидеров оппозиционных движений.

Осуждение этих порочных практик государства (в частности, утраты независимости судами и использование их государством в качестве карательной машины для борьбы с несогласными) и является основным содержанием комментария, вменяемого Кригеру (поводом к высказыванию является приговор суда). Фактически первая часть текста (о победе государства и спецслужб над обществом) в совокупности с описываемым чувством обречённости и безнадёжности любых форм сопротивления этому видится автором, как причина действий Жлобицкого. И здесь сложно сказать, насколько автор говорит от себя или ставит себя на место Жлобицкого, эмоционально реконструируя его мотивы. В любом случае, текст чрезвычайно эмоционален и, возможно, именно это стало причиной столь резкого его содержания (см. пункт Рабатского плана о «небрежности или безрассудстве»).

С другой стороны, являясь весьма известной фигурой в московском протестном движении, Михаил Кригер всегда и последовательно занимал позицию мирных и законных методов борьбы за свои права. В интернете находится множество видеозаписей задержаний Кригера на митингах и пикетах, на которых он не вступает в силовой конфликт с полицейскими, а если и оказывает сопротивление незаконному задержанию, то исключительно пассивное. 

Характерным выражением позиции Кригера является его текст, опубликованный в 2011 году в связи с развернувшейся тогда дискуссией о допустимости насилия в протесте:

 «Если мы руководствуемся такой логикой, что, дескать, они с той стороны нарушают правила, значит, и мы будем нарушать, то эскалация вседозволенности выйдет за всякие рамки. И той стороне мы дадим моральное право поступать с нами не по правилам. И тогда очень скоро забудется, кто первый переступил черту, и уже будет бой без правил, в котором мы все равно проиграем. Проиграем потому, что та сторона все-таки сильнее, и потому, что уже утратим моральное право требовать соблюдения законов и правил по отношению к себе.

Идеальным я бы считал то состояние, когда мы действуем максимально законными методами. Насколько это возможно, конечно, потому что в конце концов можно и законы так изменить, что нам и рта нельзя будет открыть, что, в общем-то, постепенно и происходит. Но тем не менее на этом этапе, я считаю, мы можем действовать законными и нравственными методами». Эту позицию он озвучивал неоднократно. Поэтому вменяемый текст можно также рассматривать, как «крик души» о том, что государство не оставляет автору никаких возможностей для легальных действий.

Под «оправданием терроризма» примечание к ст. 205.2 УК РФ понимает «публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании».

Первый текст, вменяемый Кригеру, не содержит призывов к насилию или террористическим актам, в нём содержатся рефлексия автора в связи упоминаемыми событиями и его анализ ситуации, ставшей контекстом для действий Жлобицкого и Манюрова.  При этом автор подчёркивает, что сам не способен применить насилие. Текст обращён к единомышленникам Михаила, которые в основном и являются читателями его страниц соцсетей, и по предыдущим его высказываниям знакомы с его приверженностью мирным способам борьбы. Фактически, вменяемое Кригеру высказывание анализирует общественную ситуацию, ставшую причиной поступков Жлобицкого и, возможно, Манюрова. Не говоря о спорности квалификации их действий как терроризма, спорный пост не утверждает, что их действия являются «правильными, нуждающимися в поддержке и подражании». В частности, не содержит такого утверждения фраза «И поэтому для меня герой – именно Михаил Жлобицкий». Так, Новый словарь русского языка (Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. – М.: Русский язык, 2000) приводит следующее наиболее подходящее к настоящему контексту значение слова «герой»: «тот, кто совершил подвиг, проявив личное мужество, стойкость, готовность к самопожертвованию», а слову «подвиг», в свою очередь, «важное по своему значению деяние» или «действие, совершённое в трудных, опасных условиях».

Большой толковый словарь русского языка (Гл. ред. С. А. Кузнецов. Первое издание: СПб.: Норинт, 1998) объясняет значение слова «герой» как «человек, совершивший подвиг, проявивший личное мужество, самоотверженность, готовность к самопожертвованию», а слова «подвиг» как «героический, самоотверженный поступок, совершённый в опасных условиях, связанный с риском». Приведённые словарные толкования дают все основания считать, что вменяемое Кригеру высказывание касается характеристики фактических обстоятельств и, в связи с ними, характеристики личности преступника, осуществившего взрыв в Архангельске, но не содержит утверждений о правильности его деяния или о необходимости его поддержки и подражания ему.

Слова «Он нашел в себе силы не утираться», «по-другому эти бандиты не понимают», «уговаривать их также бесполезно, как и того самого удава, что заглатывает кролика», «не надо тут про милосердие, ненасилие, про невинные жертвы…», «Чудовища навязали людям даже не войну, а избиение. А на войне как на войне» — являются, скорее, элементами аналитической оценки событий, чем утверждениями о правильности этих деяний или о необходимости их поддержки и подражания им.

Наконец, фраза «И сам я не последовал их примеру лишь потому, что мне слабо», скорее, является актом самоанализа, чем утверждением, содержащим состав оправдания терроризма.

Что касается второго вменённого текста – о В. В. Путине – то следствие опять же не рассматривает контекст употреблённого понятия. Из текста никоим образом не следует, что предполагаемая казнь Путина должна быть совершена в виде террористического акта. Если же рассматривать фразу в контексте других высказываний и позиции Кригера, то он, напротив, неоднократно обсуждал в соцсетях возможность и желательность суда на Путиным и предполагаемые обвинения на таковом. В таком случае гипотетическая казнь никоим образом не является преступлением, предусмотренным ст. 277 УК РФ (как на том настаивает следствие), а является исполнением приговора суда, вынесенного законным образом.

Использованные Кригером обороты «когда и если доживу», «буду бороться за право» подчёркивают, что если это событие и состоится в будущем, то произойдёт по независящим от него причинам. Разумеется, в настоящее время в России действует мораторий на смертную казнь, тем более не предполагается её исполнения через повешение. Однако, стоит заметить, что в русской культуре образ виселицы всегда являлся символом максимально строгого наказания за грехи. Так, выражение «верёвка плачет» в соответствии с «Большим словарём русских поговорок» (Глухов, 1988) означает, что «кто-л. заслуживает строгого наказания». Впрочем, невозможно утверждать, что в неопределённом будущем (о котором идёт речь в тексте) законодательство, регламентирующее смертную казнь, не изменится. В любом случае, декларация намерения участвовать в исполнении приговора суда в случае, если такой приговор будет вынесен, не является преступной.  Предъявление обвинения такого рода не основано на законе, а фактически направлено на сакрализацию образа Путина и защиту этого образа от «оскорбления величия». Как представляется, этот мотив ярко иллюстрируется тем, что следователь, описывая связанное с В. Путиным обвинение, не решается писать фамилию Путина, меняя её на «Пу..на». 

Мы выступаем против расширительного толкования понятия «оправдание терроризма» и искусственной криминализации действий обвиняемого, Учитывая положения о презумпции невиновности, зафиксированные в ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, неустранимые сомнения в виновности обвиняемого должны толковаться в его пользу.

3.Вменение ч. 2 ст. 282 УК РФ явно необоснованно, поскольку во вменяемом тексте не содержится угрозы применения насилия, необходимая для применения данной части статьи. Выражение негативного отношения к «чекистам» не является таковой угрозой. Более того, угроза должна быть реализуемой, а Кригер пишет в том же тексте, что не в состоянии сам применить насилие. Что, в частности, подтверждается тем фактом, что за прошедшие с момента публикации два года он не применял насилие в отношении сотрудников правоохранительных органов и не был замечен в каком-либо конкретном подстрекательстве реального применения насилия.  Применение же части 1 данной статьи («возбуждение ненависти либо вражды без угрозы применения насилия») невозможно, если лицо до этого не привлекалось к административной ответственности по аналогичной статье КоАП.

Кроме того, мы согласны с озвученной ранее позицией Правозащитного центра «Мемориал» и центра «Сова», о том, что неопределённое, оценочное понятие «социальная группа», следует исключить из антиэкстремистского законодательства. Его присутствие в российском уголовном праве вызывает критику не только у правозащитников, но и в научном юридическом сообществе. Понятие социальной группы не раскрывается в уголовном законе, отсутствуют соответствующие разъяснения и в актах Верховного суда РФ. Мы находим, что если и признавать правомерность и необходимость защиты уголовным законодательством социальных групп, то, очевидно, это должны быть уязвимые группы, к которым явно не относятся российские силовики, пользующиеся в последнее время завышенными правами в обществе, защищённые множеством часто неправомочных или сомнительных законов и правовой практикой.

4.На наш взгляд, весьма сомнительна угроза возникновения реальных последствий вменённых Кригеру высказываний 2-х и 3-летней давности. Даже если рассматривать первый текст как содержащий одобрение поступка Жлобицкого, то, в силу всего вышесказанного, на наш взгляд, общественная опасность его невелика. Во всяком случае, её мера, на наш взгляд, не соответствует содержанию его под стражей.

5.В целом, оценивая вменённые Михаилу Кригеру высказывания с точки зрения международных стандартов, следует отметить, что ни контекст этих высказываний, ни личность предполагаемого автора не дают оснований рассматривать его как общественно опасное оправдание терроризма, способное побудить кого-то к совершению действий террористического характера, равно нет оснований приписывать автору намерение призвать к совершению таких действий.

6.Тексты опубликованы два и три года назад. С учётом пристального внимания правоохранительных органов к участникам протестных движений и того, что Кригер давно известен им, как один из наиболее активных участников протестов, трудно допустить, что эти публикации в своё время прошли мимо их внимания. Мы полагаем, что заведение уголовного дела сегодня и лишение его свободы являются продолжением кампании государства по окончательной «зачистке» общественного пространства от любого проявления инакомыслия и реакцией на последовательную антивоенную и критическую по отношению к действующей российской власти позицию Михаила Кригера.

Проект «Поддержка политзалючённых. Мемориал», согласно международному Руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что данное уголовное дело является политически мотивированным, направленным на недобровольное прекращение критики государственной власти и удержание власти субъектом властных полномочий. Лишение свободы, применённое к Михаилу Кригеру, является явно неадекватным фактическим действиям, в совершении которых он обвиняется, учитывая сочетание предъявление обвинения по прошествии двух лет, явной неадекватности преследования возможной общественной опасности его действий и серьёзного нарушения его прав.

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Михаила Кригера политическим заключённым.

Признание людей политзаключёнными или незаконно преследуемыми по политическим мотивам, не означает ни согласия с их взглядами и высказываниями, ни одобрения их высказываний или действий.

Адвокаты: Катерина Тертухина и Михаил Бирюков.

Как помочь

На нашем сайте вы можете сделать пожертвование для помощи всем политзаключённым.

Публикации в СМИ

Радио «Свобода». «Дядя Миша – не террорист»: в Москве арестовали Михаила Кригера // https://www.svoboda.org/a/dyadya-misha-ne-terrorist-v-moskve-arestovali-mihaila-krigera/32119106.html

Дата обновления справки: 19.01.2023 г.