Краткий обзор судебного заседания 15-ого дня

Краткий обзор 15 дня (24 мая 2011 года)

В начале дня судья распространил перевод записанной части встречи между Умаром Исраиловым и Артуром Курмакаевым, которая произошла 8 июня в Danube Island в присутствии двоих других мужчин. Беседа была записана на мобильный телефон и до сих пор находится на телефоне Умара Исраилова, который унаследовала его жена Малижа Сагиева. Судья объявил, что запись включат в зале заседания суда, чтобы и трое обвиняемых имели возможность прослушать оригинальную беседу и чтобы чеченско-немецкий переводчик в зале суда проверил, насколько верен перевод, сделанный полицией.

Он также сказал суду, что запрос в Генеральную прокуратуру Российской Федерации по поводу предоставления юридической помощи до сих пор остался без ответа. Не было ответа и на срочное письмо. Не было никакой реакции ни на одно из них. Кроме того, он сказал, что утром этого дня разговаривал с сотрудником Министерства юстиции, которое также не получило ответа от России. Источник в министерстве предположил, что реакции так и не последует. Он сказал, что, таким образом, суд должен иметь в виду, что может не получить никакой реакции до конца процесса. Защитник Отто Кальтенбруннера Рудольф Майер, комментируя это, сказал, что в свете замечания российского президента о том, что западные суды вмешиваются во внутрироссийские дела, никакой реакции на запросы из Вены ждать не проходится.

Судья также объявил, что в течение дня будет предоставлена возможность задать обвиняемым дополнительные вопросы. Он спросил, будут ли ходатайства о приобщении доказательств. Стороны ответили отрицательно.

Защитник Отто Кальтенбруннера Рудольф Мейер сообщил суду, что с этого дня его клиент хочет воспользоваться своим правом больше не давать показаний в ходе процесса. Сам Кальтенбруннер, подтверждая это, добавил, что он хотел бы сделать заявление в конце процесса. Адвокат Турпал-Али Ешуркаева заявил о таком же желании своего клиента. Только Дадаев сказал, что он готов давать дальнейшие показания.

Проигрывание записи части встречи между Умаром Исраиловым и Артуром Курмакаевым 8 июня 2008 года

Судья сообщил, что перевод записи был сделан антитеррористическим отделом полиции по запросу суда. Антитеррористический отдел поручился за переводчика, но раскрывать его имя отказался, чтобы не подвергнуть его риску потерять работу в антитеррористическом отделе.

В 10 утра, когда прибыл чеченско-немецкий переводчик и запись начали воспроизводить, оказалось, что при проигрывании её таким образом переводчик не слышит беседу хорошо настолько, чтобы проверить правильность перевода. Тогда судья дал ей некоторое время сравнить перевод и запись в отдельной комнате и попросил делать заметки на распечатке перевода, если будут замечены какие-то ошибки или неточности, чтобы затем доложить о них.

После обеденного перерыва запись была наконец воспроизведена. Переводчик исправила несколько несущественных ошибок, которые были скорее формальными, нежели касались содержания, и подтвердила правильность оставшегося перевода записи. После этого судья и эксперт зачитали исправленный перевод разговора. В конце судья отметил, что из того, как разговор шёл, было очевидно, что начался он до начала записи и закончился после окончания записи.

Продолжение допроса Сулеймана Дадаева

Прокурор спросил Дадаева, когда именно 12 января 2009 года он разговаривал с Лечей Богатырёвым об Исраилове. Дадаев сказал, что он встретил Богатырёва днём 12 января, перед тем как они зашли в дом Кальтенбруннера. Предполагалось, что Богатырёв поедет в Вену. После разговора они поехали туда вместе. Он сказал, что, пока Богатырёв занимался своими дела около Вестбанхофа, он оставался в машине; потом они поехали к дому Исраилова; в тот день Исраилов не очень интересовал Богатырёва. Особый интерес Дадаев заметил, только когда Богатырёв увидел его на следующий день. Дадаева спросили, почему они решили покинуть Санкт-Пёльтен уже утром 13 января, если Богатырёв не интересовался Исраиловым 12 января. Тот ответил: «Я не знаю. Может быть, ему больше нечего было делать».

Он утвердительно ответил на вопрос, провели ли они некоторое время в квартире Кальтенбруннера, но не смог вспомнить, о чём точно говорили. Однако Дадаев помнил, что Кальтенбрунер не присутствовал при разговоре, потому что он и Богатырёв часто выходили покурить, а Кальтенбруннер выходил, чтобы принести еду. Ранее Дадаев заявлял, что в квартире у Кальтенбруннера днём 12 января присутствовали другие гости. На вопрос были ли это Косум Ешуркаев и Бухари Саламов, он ответил, что не видел их.

Дадаева спросили о противоречии, что по его словам, Леча Богатырёв встретился с человеком, которого он никогда не видел ранее и открылся ему, что у него был приказ от Курмакаева, о котором нельзя было рассказать даже друзьям. Дадаев ответил, что не видел его раньше, но слышал о нём. В тот день оба выпили много спиртного. Он сказал, что в первый раз в жизни попробовал алкоголь. («Почему?») — «Интересный вопрос». — («И в этот же день Вы поехали на машине за рулём в Вену?») – «Я был не настолько пьян, чтобы быть не в состоянии идти или вести машину, но я был так пьян, что не мог говорить». («Первый раз в жизни Вы выпили. Почему?») — «Может быть, из-за плохого повода». («Какого?») «Исраилов и Курмакаев». («А что стало непосредственным катализатором? Вы уже были знакомы со сложившейся ситуацией некоторое время, а именно с лета 2008 года. Это очень бросается в глаза –12 января Вы огорчены и напряжены так, что выпиваете в первый раз в жизни. А 13 января Исраилов умирает. Не так ли?») — «Я не знаю».

Адвокат со стороны обвинения, Надя Лоренц, спросила у Дадаева о его утверждении, что Богатырёв интересовался Исраиловым только когда виделся с ним. Но ранее он сказал, что Богатырёв интересовался Исраиловым накануне вечером, когда он говорил об Исраилове. Дадаев ответил, что не видит здесь противоречия, так как вечером Богатырёв спрашивал об Исраилове, но не много. Это стало очевидно, только когда тот увидел его на следующий день. Тогда Лоренц повторила вопрос прокурора, по чьей инициативе они поехали в Вену 12 января 2009 года. Дадаев ответил, что из-за озабоченности Богатырёва. По пути в Вену они решили заехать к Исраилову после того как закончат дела Богатырёва. На вопрос, почему они выехали так рано 13 января, если не было большого интереса в Исраилове со стороны Богатырёва, он ответил, что не знает, почему они выехали рано и чья это была инициатива, затем добавил: «Если хотите услышать это четко, то не было никакого запланированного убийства на этот день, ни в 16 часов, ни в 17, ни в 20».

Затем Лоренц спросила о том, что во время одного из допросов, Дадаев сказал, что приказ от Курмакаева состоял лишь в том, чтобы спросить у Исраилова где он передаст деньги, но позже он сказал, что приказ был забрать деньги у Исраилова. «Я не вижу разницы между тем, чтобы спросить о деньгах и забрать их. Я не хочу делать секрета из того, что некоторое давление на него предполагалось, но не убийство». Последовал вопрос, что подразумевалось под словом «давление», Дадаев ответил, что у Исраилова предполагалось забрать деньги, но каким образом не уточнялось. «После нескольких просьб вернуть деньги я задумал шантаж. («Каким образом?») «Сначала устно – запугать его. Это не сработало. Тогда 12 января я рассказал всё Богарытёву и всё случилось, как случилось. («Богатырёв имел отношение к шантажу?») «Да, конечно». («Ранее Вы сказали, что не знали его лично, но много слышали о нём. Что Вы слышали?) Я слышал несколько раз, что он работал на кого-то в качестве наёмного убийцы. Я хотел использовать его имя для давления на Исраилова. В конце концов, выяснилось, что эти двое старые знакомые, давно враждующие».

Затем Лоренц спросила, почему он 13 января на встрече тет-а-тет с Исраиловым дал слово Богатырёву. Дадаев ответил, что когда Богатырёв увидел Исраилова, он сказал, что не уйдёт, а Дадаев в свою очередь сказал, что это уже дела Исраилова и Богатырёва и он уходит. На что прокурор заметил: » Сначала Вы ждёте несколько часов Исраилова, он приходит, а Вы берёте и уходите?» — «Да».

Адвокат Дадева Шнирх спросил своего подзащитного, когда он узнал, что Алихана звали Умар Исраилов. Дадаев ответил, что когда он разговаривал с ним, он знал только имя Умар, а то, что его фамилия Исраилов, он узнал только после убийства.

Оглашение протоколов допросов, допрошенных по-отдельности всем обвиняемым

Согласно нормам Уголовно-процессуального кодекса судья зачитывает протоколы допросов трёх обвиняемых, допрошенных по-отдельности, а переводчик переводит им протоколы на русский язык. Утром судья начал с допроса Кальтенбруннера, это заняло около часа. Затем продолжил днём с протоколами допросов Дадаева и Ешуркаева.